Неточные совпадения
Голодная кума Лиса залезла в сад;
В нём винограду кисти рделись.
У кумушки глаза и зубы разгорелись;
А кисти сочные, как яхонты горят;
Лишь то беда, висят они высоко:
Отколь и как она к ним ни зайдёт,
Хоть видит око,
Да зуб неймёт.
Пробившись попусту час целой,
Пошла и говорит с досадою: «Ну, что ж!
На взгляд-то он хорош,
Да зелен —
ягодки нет зрелой:
Тотчас оскомину набьёшь».
— Ах-ах-ах! да, никак, ты на меня обиделась, сударка! — воскликнула она, — и не думай уезжать — не пущу! ведь я, мой друг, ежели и сказала что, так спроста!.. Так вот… Проста я, куда как проста нынче стала! Иногда чего и на уме нет, а я все говорю, все говорю! Изволь-ка, изволь-ка в горницы
идти — без хлеба-соли не отпущу, и не думай! А ты, малец, — обратилась она ко мне, — погуляй,
ягодок в огороде пощипли, покуда мы с маменькой побеседуем! Ах, родные мои! ах, благодетели! сколько лет, сколько зим!
Всякая
ягодка в ход
идет, только чтобы попалась под известное их настроение.
Матрена. Да будет. Ты, Микишка, что костричишься? Ну, что ж делать? Потрудиться надо.
Иди,
ягодка.
Матрена. А ты,
ягодка, потеснее держи, чтоб люди не знали. А коли что, помилуй бог, коснется, от тараканов, мол… (Берет рубль.) Тоже от тараканов
идет… (Обрывает речь.)
Матрена.
Иди,
ягодка, дело делай как надо, чтоб после не тужить. Так-то. (Анисья отходит, Матрена подзывает.) Одно дело: Микитке не сказывай про все дела. Он дурашный. Избави бог, узнает про порошки. Он бог знает что сделает. Жалостлив он очень. Он, ведашь, и курицы, бывало, не зарежет. Не сказывай ему. Беда, он того не рассудит. (Останавливается о ужасе, на пороге показывается Петр.)
Матрена.
Иди,
иди,
ягодка, а уж я потружусь, полезу сама, закопаю. Скребку-то куда он тут бросил? (Находит скребку, спускается в погреб до половины.) Анисья, подь-ка сюда, посвети, что ль?
Матрена (подходит впопыхах). Микита! А, Микита? Вишь ты, и голоса не подает. Микита, что ж ты, аль захмелел?
Иди, Микитушка,
иди,
иди,
ягодка. Заждался народ.
Матрена. Чему худому-то быть,
ягодка? Добро бы мужик твой твердый, а то что ж, только
славу делает, что живет. Не жилец ведь он. Много таких-то бывает.
Матрена. Ох,
ягодка, отдаст денежки помимо твоих рук, век плакаться будешь. Сопхают они тебя со двора ни с чем. Маялась ты, маялась, сердечная, век-то свой с немилым, да и вдовой с сумой
пойдешь.
А тут, глядишь, и земляника в мураве заалела, и черника вызрела, и тройчатая костяника, —
пошел и сизый гонобобель [Костяника, или каменика, — Rubus saxatilis, у нее всегда по три
ягодки вместе.
Ну,
пойдем же, моя
ягодка, мое яблочко наливчатое,
пойдем, — тут недалече!
— Опростала бы ты мне, Филиппьевна, посудинку-то. Пора уж, матка, домой мне
идти. Мужики, поди, на лужайке гуляют, может, им что-нибудь и потребуется. Перецеди-ка квасок-от, моя милая, опростай жбан-от… Это я тебе, сударыня, кваску-то от своего усердия, а не то чтобы за деньги… Да и ягодки-то пересыпала бы, сударыня, найдется, чай, во что пересыпать-то, я возьму; это ведь моя Анютка ради вашего гостя
ягодок набрала.
— Ух, Кавели, Кавели, давние люди, что нам до них, братцы, божий работнички: их бог рассудил, а насчет неба загадка есть: что стоит, мол, поле полеванское и много на нем скота гореванского, а стережет его один пастух, как
ягодка. И
идет он, божьи людцы, тот пастушок, лесом не хрустнет, и
идет он плесом не всплеснет и в сухой траве не зацепится, и в рыхлом снежку не увязнет, а кто да досуж разумом, тот мне сейчас этого пастушка отгадает.
— Сердечная ты моя!
Ягодка! Это тебя, такую махонькую, бог сохранил! Деточка моя родная!
Пойдем в избу, я тебе хоть поесть дам!